Гвасюги. Мои потрясения.

Потрясение первое. Буквальное.

Немного дороги с хорошим асфальтом, потом просто с асфальтом, а потом много-много просто дороги… Через тайгу, почти безо всякого встречного и попутного движения. Исключая лежащий где-то сбоку лесовоз с бревнами, да «КАМАЗ» со щебнем для отсыпки этой самой чудо-дороги. Да, любовалась я осенним лесом, березовым золотом скачущих по красной глине листьев, живописными озерцами для отбившихся от стаи Серых Шеек, но при этом трясло так… Я думала, что мой бюст, размером, мягко говоря «на любителя», оторвет на хрен!

Потрясение второе. В мире животных.

Мы входили в древнее удэгейское село Гвасюги без гиканья и улюлюканья, но местные не торопились выбегать к нам навстречу с караваями, и наблюдали из окон. Стоило направить в их сторону объектив камеры, торопливо задергивали занавеску. Зато кошаки-аборигены любопытствовали более непринужденно. Смело выступали из ворот, проявляли кошачье дружелюбие, а те, кто был против навязчивых ласк чужаков, бесстрашно смотрели мне в глаза долгим взглядом и не спешили пугаться фотокамеры. Все коты и кошки были не редкость чистенькими, упитанными, несмотря на непролазную грязюку гвасюгинских улиц. Один гламурный котейка даже носил изящный ошейничек.

Собаки, явно все родственники породы «лайка» и друг-друга на кошек не реагировали никак, а на чужаков лаяли больше «для порядку». На крыше своей будки грелся на солнце сеттер, с дреддами а-ля Боб Марли (в простонародье называемыми колтунами), неся службу по охране сарая, старого половика и кучки разноцветных тыкв. Натюрморт шикарный!

А еще встретилось небольшое стадо коз, которые, видимо, сожрали все в округе и теперь принялись за электрические столбы. Сама офигела!

Потрясение третье. Зинаида Дмитриевна и Владимир Тихонович.

Как и в любом национальном селе, а Гвасюги – место с историей, заезжим туристам показывают достопримечательности и фольклор. Небольшой клочок земли, огороженный высоким забором с деревянными шалашами, откуда дети в национальных костюмах вышли потанцевать, был местным музеем. Посредине столб, с черепами животных, дезинфицированными всеми видами осадков. Неистово защелкали затворы фотокамер, народ стал принимать причудливые позы, столпившись вокруг смущенных танцоров. Я решила поискать «хитрый» ракурс и полезла на забор. Хлипкая ограда не выдержала и тут же лишилась одной штакетины. Пока никто не заметил, тихонько приладила ее на место и бочком стала двигаться на выход. Тут меня и подстерегала милейшая бабушка, которая жила напротив и воспользовалась случаем рассказать о непростой жизни рядовых гвасюгинцев. Без электричества. Без соляры, чтобы запустить генератор, который, к тому же сломан.… А дальше уже просто о своей семье. Я и не надеялась, но она разрешила мне зайти в дом. Редкая удача. Я так ошалела, что даже не догадалась поменять объектив. Они потрясающие, эти старики – Зинаида Дмитриевна и Владимир Тихонович. Сразу достали парадный пиджак, стали прихорашиваться. Жена просила ее не фотографировать, потому что не нарядная. Муж согласился: «Не надо, некрасивая получится, придется разводиться». «Это ж ты у нас всегда был красавец…» Как она на него смотрела, как поправляла медали.…Потом стала рассказывать историю из знакомства, как будто сама для себя, уходя в прошлое… Я слушала и снимала. Удивительно правильные черты лица, глаза яркие, на руках синяки от внутривенных инъекций. В маленькой комнатке больной ДЦП внук Тиша. Люди 50 лет вместе. Что я могу для них сделать?...

Потрясение четвертое. Коля и Андрей.

Фотографы разбрелись кто куда, в поисках объектов съемки. Мне опять повезло. Впереди шел маленький мальчик, такой походкой, что было сразу ясно, не ребенок идет, а мужчина. С топором. Я не могла не познакомиться. Представился Андреем. Говорил много, но я не все разобрала. Мой вопрос о возрасте заставил его задуматься, но на помощь пришел старший товарищ. Андрею три года! Эти дети деловито валили дерево. Для строительства дома! Младший махал топором, а старший (лет шесть, не больше) пилил ножовкой, причем оба не убили и не покалечили ни себя, ни друг-друга. Более того, они почти справились с задачей. Лесоповал, блин! Андрей бесподобно позировал, правда, проверял каждый, сделанный мною кадр. Появился еще один «лесоруб» - брат Андрея, Коля. Очень серьезный, ибо старший. Четыре года. С ножовкой. Я уже, к тому моменту, вышла из глубокого ступора, относительно колющих и режущих предметов в руках малышей. Вспомнились детские, безопасные ножницы моей дочки в первом классе. Уссурийский бульвар под окнами дома, где гуляющие мамы несутся «хлопая крыльями» к упавшему ребенку, который сам не встанет, а будет лежать, и орать, пока его не поднимут и не пожалеют. В общем «куда катится мир». Коля сдержанно улыбался, позировал смущенно и ответственно. Успевал орудовать ножовкой, делать замечания младшему, чтоб не приставал и вежливо отвечать на вопросы незнакомых взрослых. Когда я, аки лось, ринулась в заросли, предупредил: «Осторожно, там вода…» А потом спросил: «А можно, вы нас с мамой сфотографируете?» Господи… Мама вышла нам навстречу. Молодая, красивая. Не понявшая моего вопроса: «А вы не боитесь давать детям топор и пилу?» Я наслаждалась этой фотосессией. Не знаю что в этих лицах, но они ДРУГИЕ. А у меня не было с собой даже шоколадки, чтобы угостить детей… Э-э-хх!

Потрясение пятое. Старушки-веселушки.

Некрашеные заборы, сараи, поленницы дров.…Из-за калитки торчит «поясной портрет» пожилой женщины, которая разговаривает с такой же пожилой соседкой. Красная кофта, черный с крупными розами платок, вокруг гроздья рябины, краснее не бывает… Глаз не оторвать. Заметив, что их снимают, старушки стали радостно позировать, рассказывать о житье-бытье. Не жаловались, громко хохотали.… Когда речь зашла о молодых годах, так распалились, что я подумала: «Еще чуть-чуть и они споют матерные частушки…» Развеселые такие бабки, одной 78, другой 84. Шоб я так жил…

Наверное, насчет потрясений, это слишком громко сказано.… Но я уже неделю думаю о Гвасюгах. О развешанных по деревьям (ну и по столбам, конечно) электрических проводах. О спутниковых тарелках. О холодрыге несусветной и отчаянно цветущих последними осенними цветами, палисадниках. Об удэгейцах, как оказалось, совершенно не похожих на нанайцев. О рыбе-хариусе, м-м-м, вкуснятина. О мостике через речку, у которого за тысячу лет, так и не смогли сделать поручни. Об отсутствии в селе хлеба и наличии МЭРА. И о том, что я, как дура, всех доставала вопросом о теплом туалете. Хорошо, что не прибили…