Фото жизнь - Alexander Vasilenko - корневой каталог

Alexander Vasilenko (18 ноября 2009 в 17:58)

Когда-то вблизи Ямской улицы в Киеве (она существует и сейчас, ведяот Байкового кладбища к центральному автовокзалу) располагалосьпоселение казенных и вольных ямщиков, занимавшихся извозом, - такназываемая Ямская слобода или Ямки. За ними и во время Куприна«осталась темная слава как о месте развеселом, пьяном, драчливом и вночную пору небезопасном». Как и когда это «развеселое поселение»превратилось в район официальных домов терпимости, устное преданиеумалчивало. И поэтому писатель предполагал, что это произошло стихийно,как бы само собой.
Расцвет Ямы начался с громкого киевского скандала. В один изпубличных домов на улице Эспланадной, почти в центре города, частеньконаведывался киевский гражданский губернатор Гудыма-Левкович. Майскимвечером 1885 года он навестил полюбившееся ему «заведение» и, к ужасуего «барышень», скоропостижно скончался в объятиях одной из искусныхмастериц своего дела. По городу тут же поползли самые неблагоприятныедля губернского начальства слухи. Потрясенная пресса молчала.Перепуганная губернская администрация сделала к тому же большуюглупость: чтобы сохранить видимость приличия, приказала воспитанницамаристократического женского пансиона графини Левашовой присутствоватьна похоронах своего блудолюбивого патрона.
Возбуждение умов в городе усилилось. Разъяренный стечением этихнелепых и удивительно безобразных обстоятельств вспыльчивыйгенерал-губернатор Киева Дрентельн приказал немедленно истребить всегнезда разврата, а их обитательниц выслать на окраину. Но кудаперевести дома терпимости, никто не знал. Тогда вся проституциясосредоточилась на парной стороне Крещатика, от угла Прорезной доДумской площади. Порядочная женщина могла ходить там только с мужем,если же барышня гуляла одна, это означало, что она — проститутка. И тутна выручку начальству подоспели... жители Ямской улицы, которые решили,что ничего страшного не произойдет, если притоны вновь вернутся напрежнее место и принесут с собою немалые барыши хозяевам арендуемых подних усадьб. Так появилось знаменитое письмо обитателей Ямы, где -впервые в истории Киева - сами жители просили поместить на их улицегородские дома терпимости!
В ироническом пересказе редакции «Киевлянина» письмо выглядело так:«На днях от жителей Ямской улицы Лыбедского участка поступило к и.д.губернатора прошение приблизительно следующего содержания: «Так как выбудете в затруднении, куда перевести дома терпимости с Эспланаднойулицы, а по закону они должны быть на окраине города, то посему мы,жители Ямской улицы, заявляем, что наша улица вполне подходит под доматерпимости. Переселите их к нам, и наше благосостояние этим улучшится,потому что под такие дома квартиры идут дороже. Мы же теперь не имеемникаких доходов, а налоги и городские потребности уплачиваются наминаравне с жителями центральной части Киева».
Здесь было над чем посмеяться. Но многие жители Ямской,действительно, обогатились за счет проституток. А сама улица современем преобразилась, похорошела, обстроилась красивыми домами. У неебыл такой ухоженный, нарядный вид, будто здесь царил вечный праздник. Вэтот новый центр ночной жизни Киева каждый вечер (за исключением трехпоследних дней Страстной недели и кануна Благовещения) стекались совсего города тысячи мужчин! И четыре сотни проституток, населявших 30 слишком домов, встречали их с вином и музыкой как «гостей», создаваяиллюзию веселья и шумного наслажденья жизнью.
Видевший Яму в период ее расцвета Александр Куприн писал о ней так:«На улице точно праздник - Пасха: все окна ярко освещены, веселаямузыка скрипок и роялей доносится сквозь стекла, беспрерывно подъезжаюти уезжают извозчики. Во всех домах двери открыты настежь, и сквозь нихвидны с улицы: крутая лестница и узкий коридор вверху, и белоесверкание многогранного рефлектора лампы, и зеленые стены сеней,расписанные швейцарскими пейзажами...»
Публичные дома Ямы разделялись на три категории: дорогие -«трехрублевые», средней руки - «двухрублевые» и самого дешевого пошиба- «рублевые». Различия между ними были большие. Если в дорогих домахстояла позолоченная белая мебель, зеркала в изысканных рамах, имелиськабинеты с коврами и диванами, то в «рублевых» заведениях было грязно искудно, и сбитые сенники на кроватях кое-как прикрывались рванымипростынями и дырявыми одеялами.